«Смотрим кино, понимаем жизнь»: новая книга Вадима Радаева – Новости – Schola – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

В издательстве Высшей школы экономики вышла новая книга «Смотрим кино, понимаем жизнь: 23 социологических очерка», показывающая, как обсуждение кино может перерасти в серию серьезных разговоров о нашей жизни и современном обществе. Ранее мы уже писали о первом издании этой книги. Теперь в ней появилось четыре новые главы. О книге рассказывает автор, Вадим Радаев, руководитель Лаборатории экономико-социологических исследований, первый проректор НИУ ВШЭ.

Книга не о кино

Все началось с Рождественского киносеминара, который я впервые провел более 20 лет назад на факультете социологии Высшей школы экономики, выбрав для сравнения два известных кинофильма и тему «“Бумер” как преодоление “Брата-2 ”». Сейчас ежегодно проводятся десятки семинаров о кино, а тогда это казалось не совсем обычным делом, многие удивились. Но первая попытка оказалась удачной, пришло много людей, а журнал «Афиша» (в те годы очень популярный) иронично написал нечто вроде того, что проректоры Высшей школы экономики развлекают своих «зажравшихся» студентов рассказами о бандитских кинофильмах.

В итоге я стал проводить Рождественский киносеминар каждый год. И вынужден признать, что ни один наш научный семинар не собирал такого числа участников. Со временем он стал традицией (как ни крути, уже почти четверть века), и теперь меня уже месяца за два начинают спрашивать, когда он состоится и какая будет заявлена тема. Парадоксальным образом киносеминар был посвящен отнюдь не кино как таковому. Кинофильмы использовались как сырой материал, общеизвестный и наглядный, удобный для обсуждения какой-то важной темы. На первых порах я отбирал полюбившиеся мне фильмы и затем думал, как их содержательно интерпретировать, а впоследствии я скорее выбирал тему для обсуждения и под нее уже отыскивал достойную кинокартину. И чем дальше, тем более важной становилась именно тема. Со временем накопился большой материал, и я решил упаковать его в книгу.

Книга написана в жанре социологических эссе, это размышления, причем в сильной степени личные, а не строго научный текст. Конечно, я ссылаюсь и на научные работы, и на свои собственные исследования. Но столь же часто я обращаюсь к высказываниям из медиа или, например, цитирую строчки из известных песен. Прежде чем читать ту или иную главу, лучше посмотреть соответствующий фильм, поскольку я не трачу время на пересказ их содержания. Впрочем, большинство фильмов читатели наверняка уже смотрели.

В этой книге не было попытки выстроить единую логику. Была история обращения к очень разным вопросам, которые считал и считаю важными. И кажется, я не одинок. Далее быстро пробежим по ее страницам, обозначив обсуждаемые в книге ключевые проблемы.

Почему мы склонны к идеализации бандитского мира

Все начиналось с сопоставления двух «бандитских» кинофильмов и двух параллельных киноисторий. После серьезного фильма «Брат» (1997) Алексей Балабанов решил снять русский боевик в голливудском стиле с разыгрыванием патриотической карты. И получилась «развесистая клюква», впрочем завоевавшая немалую популярность (своей цели талантливый режиссер достиг и здесь). Параллельно вслед за «Бумером» (2003), где Петр Буслов представил занимательную этнографию бандитского мира с точки зрения лексики и норм поведения, режиссер выпустил совершенно беспомощный «Бумер-2» (2006).

Но нас в данном случае интересует более общий вопрос: почему вообще данная тема представляет для нас такой интерес? Почему нас так тянет к этой бандитской субкультуре? Почему мы склонны к идеализации и чуть ли не сакрализации бандитского мира? В чем секрет популярности и сильного сериала «Бригада» (2002), и посредственного «Бандитского Петербурга» (2000–2007), и откровенного киномусора вроде «Антикиллера» (2002) на выходе из буйных 1990-х годов? По всей видимости, мы пытаемся изжить наш страх перед насилием, проживая и проигрывая с помощью кино те состояния, в которых мы боимся оказаться и от которых мы хотели бы уйти. И нам устраивается своего рода кинотерапия.

Как меняются с каждым десятилетием герои нашего времени

Кроме бандитов, слава богу, были и другие герои. И я написал трилогию рассказов о героях нашего времени по трем десятилетиям — о тех, кто схватывает изломы своего времени, демонстрирует что-то важное и знаковое для своей эпохи. Между главными героями трех фильмов мало общего, разве что во всех трех их зовут Иванами. Но так вышло случайно, обычная мистика.

Герой 1980-х в «Курьере» (1986) Карена Шахназарова симпатичен и неглуп. Но у него нет никакого жизненного плана, он не способен на серьезные усилия, сопровождая бессмысленные слова столь же бессмысленными поступками. Сначала он воспринимается окружающими как бунтарь или по крайней мере как оригинал. Но вскоре становится ясно, что за душой у него ничего нет, кроме пустого ерничества.

В 1990-е в «Лимите» (1994) Дениса Евстигнеева вместо апатичного москвича-курьера появляется мотивированный и моторный провинциальный парень с высокой профессиональной квалификацией и повышенной склонностью к риску. Он энергичен, удачлив, не видит для себя никаких препятствий. Но главное, он освобожден от всяких норм и социальных связей, что, впрочем, не приносит ему счастья. И бешеные деньги проблем не решают. Наш герой пытается восстановить утраченные связи и вернуться в беззаботное прошлое, но терпит неудачу. И ясно, что вскоре, вслед за своими друзьями, он погибнет.

После лихорадочных 1990-х годов мы перебираемся в более спокойные 2000-е с дебютным фильмом Андрея Звягинцева «Возвращение» (2003). Это время мучительной регенерации общества после социальных потрясений 1990-х. И время для возвращения героя (Константин Лавроненко), за которым тянется тайное и наверняка темное прошлое, о коем лучше не вспоминать и которое исчезает вместе с ним в водных глубинах. Остается вопрос, кто бы мог стать героями 2010-х и 2020-х годов.

Как проявляются в жизни свойства русского характера и русской культуры

Я использовал любимые мною фильмы Александра Рогожкина «Особенности национальной рыбалки/охоты», чтобы показать, как реализуются стратегии в специфических российских условиях, в которых царит сплошной бардак и хаос. Во всех замыслах наших героев у них нет ни плана, ни подготовки, ни каких-либо расчетов. Они даже не рассуждают, а просто действуют. Все делается спонтанно, но при этом парадоксальным образом цели как-то достигаются. Правда, это другие, незапланированные цели — например, притаскивается через границу живой финн вместо оставленной на чужой базе водки, поднимается со дна древний коньяк вместо случайно затопленного баркаса. Но это замещение целей никого не смущает, воспринимается как естественный порядок вещей.

Другой заход на данную тему совершается с помощью «Белых ночей почтальона Алексея Тряпицына» (2014) Андрона Кончаловского. Мы видим, что совсем рядом с нами находится особый мир вне цивилизации — без всякой калькуляции и денег, без рациональности и экономического интереса, без культурных институтов и будущего. Это мир неформальных правил, рутинного труда и вечного терпения, созерцания без всякой рефлексивности. Душный и в то же время неизменно притягательный. В какой мере именно он выражает истинные свойства русской культуры (явный намек Кончаловского) — вопрос, конечно, небесспорный.

Каковы особенности женского и мужского восприятия повседневной жизни

Никак нельзя пройти мимо извечной темы противостояния женского и мужского начал. В «Прогулке» (2003) Алексея Учителя нам предоставляется прекрасная возможность поучаствовать в женской Игре и посмотреть Женщину в действии. Нам дают гениальный мастер-класс о женских техниках манипулирования, причем сразу с двумя очень разными партнерами.

«О чем говорят мужчины» (2010) «Квартета И» — фильм о мужских фантазиях, которые порою говорят о мужчинах больше, нежели все их формальные высказывания и видимые поступки. На наших глазах рождаются мифы о несбыточных идеальных мирах, где есть море, много девушек и много бухла. А также мифы о романтической любви, которая сама (без всяких усилий с твоей стороны) приплывает в руки. И за всем этим скрываются два основных мотива — жажда признания и избегание ответственности. Словом, «чтобы у нас все было и нам за это ничего не было».

Почему нас так притягивает ушедшее советское прошлое

С фильмом Вадима Абдрашитова «Остановился поезд» (1982) мы прощаемся с остатками советского общества, в котором многое так и не поняли. Советская система была принципиально выстроена так, что все вынуждены были нарушать формальные законы. Здесь любого можно было подвергнуть наказанию и даже посадить за решетку. Но власть закрывала на многое глаза, оставляя большинству вольных и невольных нарушителей лазейки для выхода. Здесь можно было договариваться по-людски, а не по закону. Во многом эта система сохранилась и в нынешнее рыночное время, бесценный советский опыт не пропал даром.

В свою очередь, фильм «Территория» (2014) Александра Мельника помогает понять, за что мы любим советское общество. Перед нами очевидный парадокс: чем дальше мы уходим от советского времени и чем больше становится людей, которые никогда в этом времени не жили, тем сильнее мы начинаем его любить. Прорывается какая-то глухая тоска по героическому прошлому, сказывается дефицит ценностей и больших (великих!) проектов, настоящих, подлинных, «трушных» отношений между людьми. Не отпускает желание не только свободы, но чуть ли не самого бессмертия, выхода за человеческие пределы.

Как изменился с годами конфликт между молодым и старшими поколениями

Все более важной становится проблема взаимоотношений между поколениями. Конфликт или даже разрыв между молодым и старшим поколениями представлен в уже упомянутом позднесоветском фильме «Курьер». С собственными родителями у героя особого конфликта нет, скорее налицо потерянная коммуникация. А настоящий конфликт прорывается в противостоянии с активными конформистами из старшего поколения (Олег Басилашвили, Владимир Меньшов), этакими респектабельными советскими буржуа, хозяевами советской жизни. Они хотят призвать молодежь к ответу (понять, кому передают построенный в боях социализм), а молодежь не отвечает, уклоняется — и вопрос ее не волнует, и сказать ей, по сути, нечего.

В значительно более позднем постсоветском фильме «Кислота» (2018) Александра Горчилина этот разрыв усиливается. Сегодняшние дети конфликтуют с родителями значительно меньше или даже не конфликтуют вовсе, отношения между отцами и детьми внешне могут даже улучшаться. Но при этом понимания между ними становится все меньше. Новое поколение другое, и для конфликтов просто не возникает повода: жизнь младших и старших поколений все более разворачивается как бы в ортогональных мирах. При этом молодым хочется как-то самореализоваться, «сделать шаг». Но, по их собственному признанию, зачастую они могут дать друг другу лишь зарядку от айфона. А взрослые уже никак не могут им помочь и тоже не понимают, что им дальше делать.

Как складываются сегодня межклассовые (межсословные) отношения

Личности киногероев способны выводить нас на более крупные вопросы общественного устройства. В фильме «Елена» (2011) Андрея Звягинцева пожилая супружеская пара олицетворяет собой социальное противостояние, где сталкиваются негибкая власть и бессловесные социальные низы. Мы видим неспособность сторон достигать компромисса и готовность обратиться к насилию (вплоть до убийства) как первому, а не последнему средству при отсутствии каких-либо сдерживающих культурных барьеров. Нам напоминают о том, что накопленная агрессия маргиналов может выплеснуться на поверхность в любой момент и в любую неожиданную сторону.

В фильме «Кококо» (2012) Авдотьи Смирновой возникает другое социальное столкновение — представителей интеллигенции и народа. Разворачивается глубокий кризис, ведущий к концу морального типа русского интеллигента и тянущийся еще с XIX столетия. Перед нами работа без драйва и перспективы, накопленные знания без всякого дела, личные отношения без интереса и любви, политическая борьба за идеалы без всякой веры. Высокообразованным интеллектуалам по-прежнему хочется сделать что-то значимое, кого-то спасти. В них таится жажда витальной силы, которую они силятся найти в простых необразованных людях при неспособности разжечь в самих себе хотя бы какой-то жизненный огонь.

С какими дилеммами мы сталкиваемся в своей профессиональной деятельности

Эти дилеммы наилучшим образом представляет сериал «Доктор Хаус»: следовать долгу или своему интересу (как это делал Хаус), доверять людям или считать, что все лгут (как считал Хаус), лично сострадать или профессионально дистанцироваться (вслед за Хаусом), рисковать для спасения жизней или исходить из принципа «не навреди», пытаться подчинить пациента своей личной воле для беспрекословного исполнения твоих предписаний или сохранить ему/ей долю самостоятельности, превратив пациента в твоего активного помощника. Опираться на логику и рациональные построения или на интуитивные откровения и озарения? Соблюдать или игнорировать правила, если это нужно для дела? Все эти дилеммы по большому счету неразрешимы, но и отказаться от их решения ты не можешь.

Сила нелогической аргументации

В фильме «Двенадцать» (2007) Никиты Михалкова показывается, как в жизненно важных ситуациях наряду с рациональными аргументами (например, ссылками на закон) люди начинают сплошь и рядом привлекать аргументы другого, нелогического порядка, которые вроде бы даже не имеют прямого отношения к делу, но которые тем не менее работают и воспринимаются как значимые. И причина даже не в том, что есть вещи поважнее рационально выстроенной логики, а в том, что у логики могут быть нелогические основания, причем таких оснований множество. И упомянутый фильм представляет своего рода парад ортогональных нестандартных логик, где каждая оказывается по-своему убедительной. И важным становится не то, что говорится, а то, кто и как говорит.

Как мы пытаемся совладать со своими страхами

Фильм «Рассказы» (2012) Михаила Сегала помогает понять, как мы пытаемся справиться с человеческими страхами. Перед будущим со всей его неопределенностью и обилием случайностей, которые легко нарушают наши даже самые стройные планы или могут привести к потере лица. Перед трудным выбором и сложными ситуациями, с которыми ты боишься не справиться. Не отпускает страх одиночества, периодически возникает страх перед необъяснимыми высшими силами. Мы, конечно, пытаемся с ними совладать, но зачастую безуспешно.

В каких странных обличиях появляется и исчезает Любовь в общем мире Нелюбви

Вновь возвращаясь к творчеству Андрея Звягинцева, в фильме «Нелюбовь» (2017) мы обнаруживаем, что Нелюбовь оказывается «заразным» чувством, передаваемым от супруга к супругу, от родителей к детям, от семьи к семье. Видим, как на наших глазах деградируют человеческие отношения между неплохими в основе своей людьми и как легко потерять Любовь.

А затем на контрасте идем к фильму Алисы Меликян «Про Любовь» (2015) и видим, что Любовь может приходить внезапно в самых разных обличиях — как неуемные фантазии, как простое взаимопонимание, как жертвенность, как творческое вдохновение, как необъяснимая мания. Любовь приходит по видимости легко, но потом столь же внезапно исчезает, уплывает, как надувная рыба, и не ясно, как же ее удержать. Нелюбовь приходит сама, никого не спрашивая, и остается навсегда. А Любовь нужно хранить, она требует специальных усилий, к которым мы не всегда готовы.

Почему люди все больше добровольно выставляют свою частную жизнь на публичное обозрение

Фильм «Шоу Трумана» (1998) Питера Уира заставляет нас задуматься, почему мы все больше выставляем свою частную жизнь на публичное обозрение, причем делаем это добровольно (или почти добровольно, при некотором подталкивании). Герою Джима Керри, который обнаружил, что он объект всеобщего наблюдения, и впал в шоковое состояние, угрожают: ты должен остаться у всех на виду или погибнешь. Дескать, настоящая жизнь у тебя именно здесь. Так и нам угрожают сегодня: «Если тебя нет в Сети, тебя вообще нет». Социальные сети стали новым Паноптиконом, где каждый видит всех и видим для всех. Но, как и в старом Паноптиконе со времен Иеремии Бентама, реальные надзиратели остаются невидимыми. И нас, кажется, это совсем не волнует, мы сами упорно продолжаем стирать грани между своей частной и публичной жизнью.

Как поляризуются восприятие и поведение людей в условиях внешнего шока

Фильм «Заражение» (2011) Стивена Содерберга удивительным образом показал поведение людей в условиях массовой эпидемии почти за 10 лет до начала реальной пандемии коронавируса. В серьезной стрессовой ситуации поведенческие нормы начинают проверяться на прочность, плыть и меняться в разные стороны. Одни впадают в панику и предаются отчаянию, другие пытаются игнорировать явные угрозы и впадают в безразличие. У одних возникает своего рода эйфория, у других депрессия. Одни жертвуют собой, другие устраняются, а третьи пытаются что-то урвать. Возникает непростой вопрос о том, как вести себя достойно в критических обстоятельствах. Создатели фильма многое предвидели, тем более что их консультировали профессиональные эпидемиологи.

Куда движется современный университет

Мини-сериал «Кафедра» (2021) ставит перед нами непростые вопросы о судьбах современного университета. Что делать преподавателю: опираться на незыблемую классику или двигаться к новому, вовлекать или развлекать студентов, быть наставником-мастером или оказывать образовательные услуги в квазирыночной логике. Следует в первую очередь культивировать знания или создавать для студентов домашнюю атмосферу? До какой степени в аудитории можно говорить о том, что думаешь, и до какой степени необходимо отвечать запросам и требованиям студентов?

Как мы движемся от человекоподобных роботов к роботизированному человеку

Долгое время лучшие умы в научной фантастике и практической инженерии пытались создавать человекоподобных роботов. Сегодня тренд повернулся к роботизированному человеку. Не в символическом иносказательном смысле (дескать, мы все более походим на бездушные механизмы), но в сугубо материальном, физиологическом смысле. Если воспользоваться кинометафорами, на место Шварценеггера-робота из боевика «Терминатор» (1984) приходит Шварценеггер-человек с встроенным имплантатом из боевика «Вспомнить все» (1990). Лицо то же, а смысл совсем другой. Люди постепенно будут превращаться в киборгов, соединяющих в своем теле органические и неорганические начала. И чипирование с интерфейсом мозг — компьютер существенно ускорит этот процесс. Как в фильме «Апгрейд».

Можно ли полюбить искусственный интеллект

Продолжая тему взаимодействия живых и неживых существ, зададимся вопросом, можем ли мы полюбить искусственный интеллект вслед за героем фильма «Она» (Хоакин Феникс), который, расставшись с любимой женой, заводит роман с новой операционной системой. Напрашивается ответ: конечно можем. Более того, любить искусственный интеллект даже слишком легко, в отличие от живых людей, когда приходится постоянно вкладываться в отношения с риском провала. С живыми людьми сложнее, и проблема уже не в том, как полюбить ИИ, а в том, как нам избежать этого соблазна.

Жизнь как затянувшаяся лихорадка покупок

Фильм «Шопоголик» П.Дж. Хогана намекает на то, что наша жизнь во многом превратилась в «затянувшуюся лихорадку покупок». Мы непрерывно потребляем — продукты, услуги, впечатления, цифровой контент. И действительно делаем это как-то лихорадочно, будто боясь не успеть все увидеть и все попробовать. И дело не в том, что мы тратим на покупки возрастающее количество времени, а в том, что наша идентичность все больше определяется тем, что и как мы потребляем. Именно в потреблении мы все чаще ищем безопасности и комфорта, пытаемся справиться со стрессами, удовлетворяем свои крупные страсти и мелкие страстишки, повышаем свой статус, впадаем в новые зависимости. И кажется, не собираемся от них освобождаться.

* * *

Осталось сказать, что, помимо бумажной и электронной версий, книга появилась и в аудиозаписи, причем в авторском исполнении. Для меня работа в студии «Вимбо» стала непростым и интересным опытом. Недавно со мной дописали четыре новые главы. Так что вскоре аудиокнига будет доступна в полном объеме, и я смогу рассказать вам эти истории собственным голосом.

24 июня